Майлз Куроски болен. Из носа течет, голова раскалывается, и он глотает
таблетки одну за другой. Это не было бы такой проблемой, если бы через
час его группа не играла в the Bluebird Theater, что через дорогу. Сейчас
середина октября 2001 года, это Денвер, штат Колорадо, и Beulah гастролируют
в поддержку своего последнего альбома The Coast Is Never Clear (Velocette).
Поскольку Beulah являются членами известного сообщества Elephant Six,
а Денвер - одна из его баз, то Куроски ожидает встретить на сегодняшнем
концерте других участников E-6. Позвонив Роберту Шнайдеру из the Apples
in Stereo, Куроски отключает мобильник и бросает его на стол. «Черт, -
говорит он, хмуря брови. - Роберт и Хилари должны сидеть с ребенком. Но
я думаю, что будет кто-нибудь из the Dressy Bessy». Куроски оглядывает
накуренную комнату и кашляет. Остальные музыканты Beulah (Билл Эванс,
Стив Ла Фоллетт, Патрик Ноэл, Дэнни Салливан, Билл Суон) играют в бильярд.
Они смеются и пьют пиво. Куроски хмуро глядит на эту обстановку и чешет
нос. Куроски известен как трудный объект для интервьюирования, он - резкая,
интеллигентная, прямолинейная персона, не склонная к сантиментам. Сегодня
он, похоже, проявит все эти свои качества. Однако наблюдая за ним в процессе
настройки Beulah, я понял, что он бесспорно авторитарный лидер своей группы,
но в тоже время он не совсем лишен способности радоваться. Многослойные
и изящные рок-мелодии Beulah должны проистекать из некоего комплексного
источника, не так ли?
SPONIC: Парни, на ваш концерт собралась толпа журналистов...
Miles: А как же. Черт, мы заслуживаем каждое слово из тех, что они напишут!
На вашем сайте перечислены работы всех участников группы, кроме
тебя. Где ты работаешь?
Miles: Нигде. Я, блин, соединяю всю эту херню в единое целое, (обращаясь
к компании за бильярдом) так? (неуверенное согласие) Когда все эти парни
расходятся по своим работам, мне надо вымыть автобус. Я менеджер. В смысле,
у нас есть менеджер, но я делаю работу тур-менеджера. Афиши, майки и все
такое.
Так это ты делал обложку последнего альбома?
Miles: Нет, но я помогал. Билл Эванс делал большинство обложек.
Я слышал, что вы играли на радиошоу Morning Becomes Eclectic.
Как прошло?
Miles: Все отлично. Мы играли как дерьмо. Ты вообще это будешь потом редактировать?
Ну да.
Miles: Мы играли не в полную силу. К несчастью. Там было общение и несколько
песен. Мы играли еще на паре других радиостанций здесь.
Вы, парни, вместе уже четыре года?
Miles: Ага. Билл Суон и я встретились в почтовом отделении Сан-Франциско.
Мы оба тогда были курьерами в службе безопасности. Это было сразу после
колледжа. Но с остальными парнями из группы я дружу лет 10-12.
Группа - это вроде способа быть вместе?
Miles: Ну да, типа того. Я всех обзвонил и подумал – «Ну, блин, теперь
у меня будет группа. Мы поедем в тур с the Apples».
То есть, Роберт Шнайдер из E-6 слышал твои песни, они ему понравились,
он хотел взять тебя в тур, но у тебя не было группы?
Miles: В том же месяце мы выпустили наш первый альбом Handsome Western
States. Вся группа тогда была - я и Билл. А потом мы набрали остальных.
Как ты впервые встретился с Робертом Шнайдером?
Miles: Наш друг был в Нью-Йорке и передал ему кассету с Handsome Western
States, которая была по сути дела демо-записью. Роберт взял кассету, и
остальное – это уже история.
Понятно, что с каждым новым альбомом вы становитесь опытнее. Но
последний альбом (When Your Heartstrings Break) привлек к вам очень большое
внимание. Вы действительно сделали прорыв с этим альбомом.
Miles: Ну не знаю... Сложно сказать. Это была такая этапная запись, как
водораздел. Другие группы с E-6,наши друзья, они продают немного пластинок.
When Your Heartstrings Break продался примерно тиражом в 20,000 копий.
Это до фига для группы, которая раньше так не продавалась или от которой
не ждали, что она этого добьется. Но я не знаю, почему так случилось.
Я только знаю, что альбом определенно задел чувства многих людей.
Впервые я услышал вас на сборнике журнала CMJ. Песня If We Can
Land on the Moon, Surely I Can Win Your Heart.
Miles: В нужное время в нужном месте. Многие из наших друзей тоже должны
были прорваться в это время, но не смогли. Знаете, есть такие разряды
в независимом роке: большой, средний, маленький, локальный. Каким-то образом
мы стали среднего размера независимой группой. Как - я не знаю.
Я читал, что ваш лейбл Velocette появился из остатков компании
Capricorn records, где вы были подписаны раньше. Есть какая-то разница
между Capricorn и Velocette?
Miles: Здесь лучше. Они больше работают, и люди лучше к нам относятся.
Причина, по которой мы такого добились - это то, что мы сделали более
зрелую запись. Мы не стали записывать никому не нужный инди-альбом, который
не заинтересует никого кроме горстки придурков. Мы записали альбом, который
будет интересен поклонникам Wilco, к примеру.
Вы когда-нибудь пробовали сами распространять свои записи?
Miles: После первого релиза Handsome Western States мы уже сами выпустили
его повторно. Мы продали где-то 3,000 экземпляров прямо из моей спальни
(оглядывается с полуосмысленным взглядом). Я отвечаю на вопросы, так?
Мне слегка глючит от этих лекарств...
В прошлом интервью ты сказал – у меня еще есть материала на пару
альбомов. Это было после Heartstrings. Как у тебя обстоят дела с вдохновением?
Miles: Я все еще не уверен. Я мог бы просто уйти после этого альбома.
Но мы еще посмотрим. Причина, по которой мы движемся вперед - это то,
что мы становимся лучше и делаем все более лучшую музыку. Если мы перестанем
это делать, я в ту же секунду все распущу, потому что оно того не стоит.
Я не хочу быть маленьким инди-ансамблем. Я хочу быть как Pavement. Многие
знакомые мне группы остановились и не двигаются дальше, а с нами пока
происходят новые вещи.
То есть, ты не станешь делать другой альбом, если этот провалится?
Miles: Вот именно. Почему провалится? Я пойду работать в офис или пойду
учиться. Надо просто знать, когда стоит уйти. У меня полно друзей играет
в группах, пик которых уже прошел. К ним приходит пара человек на концерты
и все. Знаешь, это должно быть сильно угнетает. Это турне - наше первое
как хэдлайнеров, и все билеты в the Bowery Ballroom были проданы. Перед
этим мы были в Нью-Йорке с the Apples, и там не было аншлага. Мы просто
хотим развиваться любым возможным способом.
В другом интервью ты сказал: зачем все время записывать лоу-фай
альбомы?
Miles: Ну да. Я имел в виду, что всегда держу в голове еще один альбом.
И по крайней мере половина этого будущего альбома будет в более классическом
духе. Я пропускаю через себя все формы классической музыки, чтобы получить
какую-нибудь рок-оперу или еще что-нибудь традиционно-роковое.
Ты не задумывался о себе как о музыковеде?
Miles: Только не в историческом, не в архивном смысле этого слова. Но
я всегда изучаю музыку, современную, чтобы знать, где мое место во всем
этом. Если перестаешь следить за ходом дел, то легко оказаться в дураках.
Надо знать, что происходит. Нравится тебе Radiohead или нет, но ты должен
купить новый альбом Radiohead, просто чтобы понять - с чего весь этот
сыр-бор.
Ты считаешь, что у Beulah есть какое-то особое звучание? Или ты
работаешь по принципу - пусть будет как будет?
Miles: Что хорошо в Beulah, так это то, что все наши записи - разные.
Я тут читал рецензию на наш новый альбом и там говорилось, что он такой
же, как и предыдущие. Ни фига. Он не такой, потому что мы специально не
использовали старые инструменты. Эмоциональный настрой альбома - другой.
Он намного мрачнее, он более горько-сладкий чем все, что мы делали ранее.
Я часто писал о своем отце, как он вылетает через лобовое стекло этой
гребаной машины? Я не писал об этом раньше. И если уж говорить о сочинительстве,
то этот альбом представляется мне более органичным. Я думаю, что мы заставили
себя очень хорошо потрудиться. Мы могли бы сделать техно-альбом, и люди
бы приняли его. Я имею в виду, что альбом открывается с амбиента, потом
переходит в оркестровую вещь, потом в боссанову, потом в рок, потом идет
рэгтайм, потом вещь в стиле Yo La Tengo, потом кантри, потом соул. И,
по-моему, все это легко сочетается друг с другом и звучит именно как Beulah.
Вы чувствуете родство с другими группами Elephant Six?
Miles: Не особенно. Мы друзья с этими группами, но не большие. Я бы вообще
не стал нас с кем-нибудь сравнивать. Люди говорят, что мы звучим как the
Pernice Brothers, но я о них ничего не знаю, так что говорю - да? Ну и
ладно. Мы - Beulah, мы делаем что хотим, мы играем нашу музыку и мы пытаемся
не быть частью какой-то музыкальной формы. Мы никогда не были частью какой-то
сцены. Нас ассоциируют с Elephant Six, но мне кажется, что мы всегда выглядели
париями этого сообщества. Мы единственная группа, которая идет не в ногу
с остальными.
Ну, вы, парни, одна из немногих групп, которая не выросла с Робертом
Шнайдером в Луизиане или не встретилась с ним в Денвере.
Miles: Но знаешь, вот the Ladybug Transistor, они из Нью-Йорка и Вермонта,
это еще дальше, чем мы. Но они следуют всем правилам Elephant Six. Пасторальная
фигня и все такое.
Вы думали о совместных проектах с другими людьми из E-6 ?
Miles: Нет, это никогда меня не заботило. А ты слышал, что было голосование
фэнов E-6 во всем мире и они выбрали нас лучшей группой E-6?
Нет, не слышал.
Miles: Но есть также много фэнов E6, для которых мы словно боксерская
груша.
Потому что вы звучите не так как другие?
Да, потому что мы не такие забавные, у нас не свисают колокольчики с головы,
нет всяких забавных вещей... Мы не занимаемся этим. Мы молча делаем наши
альбомы. Для меня Роберт и Хилари - это боссы лейбла, как Мак и Лора в
Merge или кто-нибудь еще. Я никогда не рассматривал это сообщество как
коммуну или братство. Это для нас ничего не значило. Я просто не знаю
этих людей.
Так что, скорее взаимовыгодное сотрудничество?
Miles: Ну да, они выпускают наши альбомы. И ничего больше. Я даже слышал
всякую херню про нас от всяких афинских козлов. Ну да ладно. Мы выяснили,
кто наши настоящие друзья, когда съездили туда.
